ОСИПОВ АЛЕКСЕЙ ИЛЬИЧ В ПОЛТЕВО

Уважаемые братья и сестры!

7 декабря 2013 в субботу в дк Полтево состоится лекция профессора Московской духовной академии, доктора богословия Осипова Алексея Ильича на тему «Борьба со страстями».

Вход свободный. Начало лекции в 14:00.

Вечернее Богослужение переносится на 18:00.

КАК СОЗНАТЕЛЬНО ПОСЕЩАТЬ БОГОСЛУЖЕНИЕ?

Эту статью мы посвятим некоторым ошибкам, которые сопровождают наше церковное бытие.

Итак, начнем с посещения храма. С того, какие бывают у новоначальных (или даже не у новоначальных) типичные ошибки или даже отсутствие некоторых навыков, знаний, которые это посещение могут делать менее плодотворным для них самих и для их пути ко спасению.

Мы знаем, что православный человек должен стремиться бывать в храме Божием хотя бы каждый воскресный день, каждый праздничный день (при отсутствии каких-то непреодолимых препятствий) и при этом участвовать в богослужении сознательно, слушая слова Божественной литургии или того или иного вечернего или утреннего богослужения. Но как часто бывает то, что люди приходящие в храм опаздывают... Мы ведь опаздываем не к священнику для встречи, — а мы опаздываем на богослужение, мы опаздываем к Самому Спасителю! К Богу, Творцу и Промыслителю мира!. Поэтому нормой является приход для взрослого человека к началу богослужения, если мы говорим о Литургии, то хорошо, если бы это было никак не позднее начала чтения Часов. Мы знаем, что Божественная Литургия предваряется чтением 3-го и 6-го Часа, но очень часто вырабатывается сознание, что Часы — это какая-то не очень обязательная часть Литургии. Собственно, это сознание, как правило, определяется даже в наших церковных объявлениях, в расписаниях богослужений. Например, в храме написано: «начало Литургии в 8 часов», или: «начало Литургии в 10 часов». Под этим началом имеется в виду возглас, произносимый священником: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь». А предваряющие богослужение Часы, 3-й и 6-й, которые читаются перед Литургией, как бы подразумевается, что они займут 15-20 минут для прочтения (при очень медленном чтении — чуть побольше). И если мы сравним количество людей, практически в любом храме, стоящих за 20 минут до возгласа священника и подходящих к самому началу, — то мы увидим очень большую разницу. А ведь это по сути дела неправильно! Ибо 3-й и 6-ой Часы соединяются с Литургией в единое богослужебное последование и, как таковые, священнодействия Литургии начинаются уже в это время. Ибо проскомидия — тогда, когда начинается самая главная часть — поминовение о здравии и упокоении — и иные необходимые предварительные священнодействия перед служением самой Божественной Литургии, — совершаются, как правило, во время чтения Часов. Отсюда каждый из нас может сделать, по крайней мере, два вывода.

Первый: если мы имеем намерение помолиться о своих близких, помянуть их о здравии и упокоении, то естественно эту молитву нам надо будет сотворять, в том числе, и во время чтения Часов. И священнослужители совершают поминовение во время проскомидии в алтаре.

Во-вторых, человек, пришедший не позднее начала Часов, как правило, успеет к началу Божественной Литургии сделать необходимые благочестивые действия: приобрести свечи и поставить их к иконе, перед которой (или перед которыми) он хотел бы помолиться в этот, сегодняшний день, написать записочку и подать ее именно к тому времени, когда собственно поминовение по уставу церковному должно совершаться, приложиться к честным иконам и встать на свое место в храме с тем, чтобы уже никаких попечений специальных (связанных с переходом с места на место, с отвлечением от богослужения) потом не производить.

Далее, само присутствие на Литургии, по опыту бесед с новоначальными, не всегда оказывается для людей понятным: как они должны молиться на Литургии? Удивительно часто люди, недавно пришедшие в Церковь, делятся своими впечатлениями о том, как хорошо им сегодня было на Литургии: хор пел молитвенно (здесь под молитвенностью чаще всего понимается эстетическая красота пения, уж неважно какая — партесная красота или строго аскетическая красота пения знаменного, предположим), какое настроение у человека возникло из-за такого пения, или как он отвлекся от житейских забот и попечений... Подходит такой человек к священнику и говорит: «Вот, батюшка, как я хорошо сегодня о своем помолился, кого-то помянул, или помолился о каких-то своих нуждах или о нуждах других людей...» В то время как наше присутствие на Литургии подразумевает то, что мы стремимся соединить свою внутреннюю молитву с молитвой общецерковной. Молимся теми же словами (и главное — внутренне) о том, о чем сейчас молится вся Церковь во время Божественной Литургии. Именно таковое единство — духовенства, клироса (лика) и народа и подразумевается под нашем участии в Литургии, которое в переводе с греческого означает «общее дело». Во время литургии священник тихо прочитывает молитвы, которые в те или иные моменты богослужения должны быть ими прочитываемы, а миряне стремиться прежде всего следить за течением служения богослужения и вслушиваться молитвенно (желательно их знать, конечно) в слова, которые во время богослужения звучат. И, конечно же, нужно стремится к тому, чтобы как можно раньше внутренний смысл Божественной Литургии (и других служб), структуру их, представлять — что за чем будет следовать. Что такое, скажем, на Литургии первый антифон, второй антифон, третий антифон... Когда начинается Евхаристический канон, какое песнопение является главным во время Божественной Литургии, когда совершается Чудо преложения Святых Даров: принесенные хлеб и вино становятся Истинным Телом и Истинной Кровью Христа Спасителя... И такого рода сознательное богослужение, безусловно, подразумевается православному пониманием. Именно такое участие завещали нам святые просветители Кирилл и Мефодий, создав письменный славянский язык (старославянский, впоследствии, через много веков, получивший наименование церковнославянского). Не так сложно каждому присутствующему (на Литургии, по крайней мере) добиться, используя книги, в которых текст Литургии публикуется с переводом, другие пособия, — добиться того, чтобы все, совершаемое на Литургии, было нам понятно и по букве, и по духовному смыслу. Чтобы мы знали, что Малый вход символически означает выход Христа Спасителя на проповедь, а Великий вход — шествие на страдания. Между прочим, чтобы знали, что во время Великого входа переносится еще не Тело и Кровь Христа Спасителя, а лишь предложенные к освящению и предварительно освященные уже молитвами, но не испытавшие пока чуда преложения, хлеб и вино. Кстати, поэтому не полагается по уставу церковному во время Великого входа на Литургии стоять коленопреклоненно или полагать земные поклоны, в отличие, скажем, от великопостной Литургии Преждеосвященных Даров: когда там бывает Великий вход, там мы, напротив, кланяемся земно, потому что там во время Великого входа переносятся уже освященные Дары — уже Тело и Кровь Христа Спасителя. Так что такого рода понимание, конечно же, нужно стремиться иметь, и поведение, сообразное этому пониманию!

Каждый из нас должен знать, что завершающие, главные, вершинные слова Евхаристического канона произносятся священником в алтаре во время пения песнопения «Тебе поем, Тебе благословим, Тебе благодарим, Господи, и молимтися, Боже наш...» И как раз во время пения этого песнопения в будничный день (не в воскресный и не в день двунадесятого праздника) и полагается самое глубокое поклонение и коленопреклонение, которое может (если только храм не переполнен) сотворить каждый молящийся. И это будет по разуму и по благоговению к святыне Тела и Крови Христа Спасителя.

Но ведь бывает так, что, увы, мы годы ходим на службу, а почему-то не знаем даже самых основных частей православного богослужения!

протоиерей Максим Козлов

ПОСТИМСЯ ПОСТОМ НЕПРИЯТНЫМ

Как причудливо меняется порой смысл хорошо, казалось бы, знакомых слов и выражений при перенесении их в иной «контекст»! Хотя, конечно же, ничего странного и противоестественного в таком изменении нет: контекст и вправду определяет многое. Противоестественно и странно, когда этот «новый смысл» постепенно вытесняет традиционный, старый из жизни как таковой, уже вне зависимости от каких-то контекстных рамок.

Вот такое знакомое, всем известное, у всех на слуху сущее: «Постимся постом приятным...» С радостным, детским смехом произносят эти слова православные люди, заходящие в трапезную после продолжительной службы, утомленные, голодные, но довольные: труд «бденный» остался позади, а на столе – «утешение». Конечно, все блюда постные, но и постную пищу можно ведь очень вкусно приготовить: сколько есть рецептов всевозможных – знай лишь выбирай, что нравится! Тем более что в наше время чего только в магазинах нет. И гады морские, которых по «афонской традиции» принято в субботу-воскресенье вкушать. И фрукты-овощи, в разных концах света выращенные и собранные. И сладости, без молока, яиц и масла превосходно приготовленные.

Разумеется, при таком количестве разносолов, при премудром попечении о столах пост может быть приятным и даже очень. Особенно если человек просто-напросто устал от привычного своего рациона, чувствует необходимость воздержаться от мяса-птицы-рыбы, отдохнуть от того, что утучняет фигуру, отягощает чрево. Не говоря уже о том, что немало есть людей, которым постная пища просто нравится. Неслучайно практически во всех приличных ресторанах предлагается сегодня посетителям постное меню, блюда из которого перемежаются блюдами из меню обычного.

Так что да – постимся постом приятным, и хорошо постимся... Остается дело за малым – спросить себя: приятным кому? – Как кому? Нам, кому же еще!

И как-то трудно, словно сквозь туман какой-то, припоминается, проступает в сознании основательно подзабытое: «...приятным, благоугодным Господеви». Оказывается, не для нас должен он быть приятным, а для Бога. Оказывается... Да мы ведь и знали это. Разумеется, знали! Просто такие мы существа, что даже на подсознательном уровне, без умышления, обдумывания стараемся, как правило, упростить сложное, сократить продолжительное, облегчить трудное. И в общем-то ничего в этом худого, предосудительного нет: это вполне разумно, рационально. С одним, пожалуй, «но»: рационализм уместен практически всегда, кроме тех случаев, когда речь идет о духовном, особенно же – о подвиге. А пост, лишенный элемента подвига, удобно превращается в диету.

Подвиг же, безусловно, не в том заключается, чтобы уморить себя голодом, дойти до физического и нервного истощения, сделаться неспособным ни к какому общественно или даже лично полезному деланию. Кому-то и масло необходимо растительное даже в среду и пяток, кому-то гады морские, кому-то рыба, а кому-то, может быть, и молочное даже... и мясное – например, если у человека открытая форма туберкулеза. Или малокровие. Или сложный перелом. Или еще что-то подобное.

Подвиг – он тогда, когда мы ради того, чтобы угодить Господу, трудимся, напрягаемся, преодолеваем себя, подвигаемся к тому, что впереди, что еще кажется недостижимым, но, тем не менее, остается верным, правильным ориентиром. И пост тогда пост, когда в нем есть момент самоутеснения, самоограничения, лишения себя привычной вольготности, свободы в угождении плоти, чтобы хотя бы немного воспрял, ожил обычно подавляемый ею дух.

Пост тогда приятен Богу, когда... неприятен – хотя бы немного – нам. Поэтому не будем превращать и его в удовольствие и развлечение. Не будем бездумно повторять слова церковного песнопения, опуская при этом самое главное и значительное в нем. Иначе легко может оказаться так, что нам пост приятен будет. А вот Господу – нет...

Игумен Нектарий (Морозов)